Дети войны не любят вспоминать войну. Ведь надо иметь мужество и волю, чтобы разбередить затянувшиеся душевные раны. Потому я предварительно записала, о чём хочу спросить ребёнка войны жительницу Кунцева Алину Ивановну Тупицину, стараясь обойти наиболее уязвимые для детской памяти моменты.

Но подыгрывать мне Алина Ивановна не стала. Она сама начала свой рассказ о родителях, о деревне, где жила, и мне совсем не хотелось её перебивать.

Благословение иконкой

– Когда началась война, мне было пять лет, сестре – три годика, брат был постарше. Родилась я в Иванове, а перед войной наша семья переехала жить в Ростовский район Ярославской области. Папу я помню очень смутно. Когда его провожали на фронт, в доме все плакали. Мы, дети, ещё мало что понимали тогда, но чувствовали, что пришла беда. Помню, как папа, Иван Васильевич Тупицин, уходя из дома на войну, благословил нас иконкой. И уже в феврале 1942 года его не стало – он погиб в бою в Мценском районе на Орловско-­Курской дуге. Когда мы получили похоронку на отца, мама плакала каждый день. Мы, дети, тоже очень сильно переживали. В той деревне Губаново, где пал в бою папа, сегодня стоит обелиск...

В нашей школе почти у каждого ученика погибли отцы, а те, кто выжил, вернулись домой инвалидами. Война и у меня оставила свой след на лице. Несчастный случай произошёл в июле 1943-­го. С фронта контуженным вернулся сосед. В момент помрачения рассудка просто выстрелил в толпу деревенских детей и попал в меня. Война нередко напоминает о себе в снах – всплывают лица, фрагменты того тяжёлого времени. Просыпаюсь, конечно, с болью в сердце. Военное детство, выходит, это навсегда.